Майкл Коул: культурно-историческая психология

1. Майкл Коул: культурно-историческая психология

В качестве отправной точки в формировании своей теории Майкл Коул принимает российский культурноисторический подход к психологии.
М.Коул рассматривает артефакты, как продукты истории человечества, включающие идеальное и
материальное. Они связывают людей с миром и друг с другом таким способом, в котором сочетаются
свойства орудий и символов. Культура в этом случае – целостная совокупность артефактов, накопленных
социальной группой в ходе ее исторического развития.
Артефакты являются фундаментальными составляющими культуры.
Артефакты как элементы культуры не существуют изолированно, скорее они могут быть поняты как
совокупность уровней, который включает культурные модели и специально сконструированные
“альтернативные миры”.
Существует близкое родство между развиваемой здесь концепцией артефактов и представлением о
культурных моделях, сценариях и т.п. Использование этого родства требует представления о сценариях и
схемах как об объектах, имеющих двойственную природу в процессе опосредования.
Артефакты и системы артефактов существуют как таковые только в отношении к чему-то еще, что разные
авторы называют ситуацией, контекстом, деятельностью и т.п.
Опосредованная деятельность имеет разнонаправленные последствия; она одновременно изменяет
субъекта по отношению к другим и связь Я — другой по отношению к ситуации в целом, а также и среду, в
которой Я взаимодействует с другими.
Культурное опосредование предполагает такие изменения в развитии, при которых деятельность
предыдущих поколений аккумулируется в настоящем как специфически человеческая составляющая среды.
Эта форма развития, в свою очередь, предполагает особую значимость социального мира для развития
человека, поскольку только другие люди могут создать специальные условия, необходимые, чтобы это
развитие произошло.”

2. Биатрис Рогофф: понятие межсубъективности

Главный интерес Рогофф сосредоточен на изучение становления личности в социокультурном
процессе, в частности, как ребенок “присваивает информацию” и способы мышления во
взаимоотношении с родителями, другими взрослыми, более способными сверстниками, в
частности, в процессе “управляемого участия” в культурных сценариях, а затем в процессе
сознательного “ученичества”.
Рогофф создает конструкт “межсубъективности». В основе ее концепции лежит предположение, что
социализация в значительной степени является методом овладения формами целенаправленного
действия, считающегося свойственным социокультурному окружению, всем участвующим в нем
членам, и ребенку предлагается активно участвовать в целенаправленных действиях.
Межсубъективность следует понимать как поле равномерного взаимопонимания, где существует
общее представление о культурных значениях и где диалог, строится из реплик опирающихся на это
общее культурное знание. “Дисгармоничные” эпизоды в этом случае рассматриваются по сути как
неудавшиеся
попытки
достичь
межсубъективности.
Гармония
является
сущностью
межсубъектности.
Существует двойственность относительно теоретического статуса межсубъективности. Когда она
признается как предполагаемая, она носит характер предусловия; когда она признается как нечто
достигаемое или как обстоятельство, она носит характер события.
По сути исследовательница создала абстракцию, идеальное поле коммуникации - и в этом ее вклад
в науку.
Межсубъективность становится условием или основной характеристикой человеческой
коммуникации, обозначая для собеседников “взаимную веру в общий опытный мир”

3. Энн Смолка: конструирование субъекта

Основная проблема, которую рассматривает представительница социокультурного подхода
Энн Смолка: как создается посредством социальных процессов “субъект”? Как формирования
индивидуальное сознания и конституируется отдельный субъект?
Энн Смолка отрицает, что гармония является сущностью межсубъективности, и полагает, что
такие формы социальной интеракции, как “оппозиция идей, противодействие коммуникации
и другие дисгармоничные эпизоды”, встречаются часто и не должны рассматриваться просто
как неудавшиеся попытки достичь межсубъективности.
Как полагает Энн Смолка, “существует первоначальное символическое отношение ребенка с
другим (матерью). Опыт выполнения взаимных ролей делает возможным появление “я” и
“другого” как различных индивидуальностей, которые, с одной стороны, дополняют друг
друга — один не может существовать без другого, с другой, антагонистичны — чтобы
индивидуальность могла существовать, должна быть оппозиция другому.
Формирование идентичности представляется как сложный процесс, посредством которого
ребенок начинает ставить себя как индивида в оппозицию с другими; формирование Я
включает в себя утверждение идентичности и исключение другого из этой идентичности. Это
чередовании притяжения и оппозиции с другим развивающее индивидуальное сознание
может быть интерпретировано как драма.
Слова, первоначально, являются словами других, и это, прежде всего, слова матери.
Постепенно эти “чужие слова” изменяются диалогически, становясь “собственными чужими
словами” кого-то до тех пор, пока они не трансформируются в “чьи-то слова личности”,
которые снова вступают в диалог с другими словами, другими голосами и т. д. Именно в
стержне диалогического движения индивиды становятся субъектами, конфигурируясь
другим, словом.”

4. Антропология эмоций

Текущие исследования психологических антропологов охватывают целый ряд тем, связанных с
эмоциями, которые включают навыки воспитания ребенка и социализацию эмоций; культурное
конституирование; межкультурные изменения в практике выражении эмоций; когнитивные
подходы
к
эмоциями;
лингвистические
исследования
эмоций;
теоретическое
исследования эмоций.
Существенным шагом вперед в формировании моделей эмоций является изучение туземной
этнопсихологии, которая включает в себя формулирование туземной модели self и туземного
“словаря” эмоций, исследование преобладания отдельных эмоций внутри общества, взаимосвязи
различных эмоций, идентификацию тех ситуаций, в которых считается, что эмоции имеют место,
туземного представления о соматических проявлениях эмоций.
Антропологические рамки определения понятия “эмоция” значительно шире, чем психологические,
которые не рассматривают эмоцию как внутрикультурное событие, а трактуют его исключительно
как индивидуальный ответ на событие-возбудитель.
Так Майкл Розальдо определяет эмоции как “частично психические реакции, которые являются в то
же самое время элементами моральной и идеологической установки; эмоции — это одновременно
и чувства, и когнитивные конструкции, связывающие личность, действие и социологическую среду”.
Роберт Леви рассматривает эмоцию в тесной связи с познанием, как необходимый элемент
культурного структурирования познания. Именно чувства пробуждают в нас потребность
выполнения тех или иных культурных сценариев.
Социализация ребенка в коллективе, совместное с другими детьми обучение также носят
эмоциональный отпечаток. Чем более сильно познание сопряжено с эмоцией, тем лучше оно
усваивается.