3. С.Русская лит. 1950-80-х гг. Городская проза

1. Литературу, мало затрагивающую жизнь села, назвали городской прозой. Многие ее авторы публиковались на страницах «Нового мира».

Преимущественно в этой литературе в «оттепельный»
период утверждались шестидесятнические идеи, позже, смутно и в
намеках, идеи либеральные. Городская проза создавалась
писателями разных поколений – Ю.Трифонов, Ч.Айтматов,
Б.Окуджава, В.Аксенов, Ю.Нагибин, В.Максимов, А.Приставкин,
А.Ким, А.Гладилин, В.Токарева, В.Пьецух, А.Битов, др.
************************************************

2.

Видное место в городской прозе занимает
творчество Ю.Трифонова (1925–1981), писателя
воедино связавшего литературу и историю. Он
утверждал действенное присутствие прошлого в
настоящем. «Моя почва – это опыт истории, все
то, чем Россия перестрадала», – скажет историк
и писатель Григорий Ребров в повести «Другая
жизнь» (1975), герой близкий автору.
Трифонов
потомок
репрессированных
революционеров и по отцовской, и по
материнской
линиям...
Он
начинал
в
соцреализме, как многие, увлекся, а затем
разочаровался
в
«шестидесятничестве»,
продолжатель
традиций
классического
реализма…

3. Трифонов, Окуджава, Айтматов, Нагибин, Аксенов, другие писатели, были детьми репрессированных родителей, что обостряло их

интерес к сталинскому периоду, к теме
трансформации революции, естественно, к ключевой теме –
теме репрессий. Все это они отобразили в своей прозе,
Трифонов наиболее основательно. Например, Повесть
«Отблеск костра» во многом построена на фактах
революционного
прошлого
близких
родственников,
репрессированных, расстрелянных в 1930-е гг., на бумагах,
«найденных в отцовском сундуке» и на которых лежал
«отблеск того громадного гудящего костра, в огне которого
сгорела вся прежняя российская жизнь».

4. Произведения Трифонова складываются в историю России второй половины XIX–ХХ в. «Нетерпение» (1973) – о народовольцах, «Отблеск

костра» (1966, публ. 1983) – о революционерах, об отце,
«Старик» (1978), «Время и Место» (1981), «Исчезновение» (1987) –
о драматических судьбах творцов революции, победителях в
Гражданской войне. Герой романа «Старик», живая история,
подводит итоги, осмысливает пережитое. Все трифоновские герои,
осознают они это или нет, тесно связаны с событиями эпохи.

5.

«Дом на набережной» (1975) – роман о реальном доме № 2 по улице
Серафимовича в Москве. В этом доме Трифонов жил с 1931 по 1939 г., до
ареста и расстрела отца, он заявлен в романе и как наблюдательный
ребенок, и как безымянный повествователь…

6. Действие повести охватывает 1930-е, 1940-е, 1970-е годы, основывается на воспоминаниях героев – литературоведа Вадима Глебова и

близкого автору повествователя. Глебов – не подлец, хотя
как сказать, две семьи сгинули по его малодушию, предательству,
сломал судьбу своей подруге. Он конформист, приспособленец. К
воспоминаниям Глебова подтолкнула встреча с одноклассником,
Левкой Шулепнековым, спивающимся грузчиком мебельного
магазина. В годы юности и молодости Глебов страстно завидовал
Шулепе, который жил в достатке в престижном доме, будучи
пасынком больших чинов КГБ. Дом, построенный для высших
должностных лиц государства – образ многогранный, холодный,
мистический. В нем живут преуспевающие состоятельные люди, но
жильцы часто меняются, непонятно куда исчезают, на их место
въезжают другие. Глебов благополучный и – несчастный.

7. Историю поколений 1960–1980-х гг. Трифонов представил в цикле «Московских повестей»: «Долгое прощание» (1971), «Другая жизнь»

«Московских
повестей»:
«Долгое
прощание» (1971), «Другая жизнь»
(1973), др. В его прозе мало
окончательных злодеев, но это не
лишает ее драматизма. Нравственная
черствость, моральное уродство, по
Трифонову, не подлежит уголовному
суду, но и то, и другое по-своему
страшно и опасно. В повести на тему
быта «Обмен» (1969) Ю.Трифонов
обращается к морально-нравственной
проблематике, к квартирному вопросу,
грустно
осмеянному
еще
М.Булгаковым.

8. Слепые блуждают ночью. Ночью намного проще перейти через площадь... ………………………. Плохо умирать ночью. Плохо умирать наощупь. Так,

значит, слепым - проще...
Слепой идет
через площадь.

9. Юрий Маркович Нагибин (1920–1994). Писатель-фронтовик. Создатель лирической прозы о своем поколении, о юношеской любви, дружбе

– повесть «Чистые
пруды» (1950-е), о чувстве вины
перед репрессированными отцами –
рассказ «Встань и иди» (1954), о
вине перед погибшими на фронте
друзьями – рассказ «Мой первый
друг…» (1984). Известна его тонкая
психологическая проза о детях,
например, рассказ «Зимний дуб»
(1950-е).

10. Юрий Павлович Казаков (1927–1982). Героями лирической прозы Казакова являются люди внутренне одинокие, имеющие утонченное,

обостренное восприятие
действительности и необъяснимое
чувство вины. Чувством грусти,
жалости
ко
всему
живому
проникнуты рассказы «Свечечка»
(1973), «Во сне ты горько плакал»
(1977) – о жизни на даче ребенка
четырех лет и его отца. Шедевры
писателя – «Арктур – гончий пес»
(1958), «Плачу и рыдаю» (1963).

11. В конце 1960-х – начале 1970-е гг. в городскую прозу пришло новое поколение писателей – В.Маканин, А.Курчаткин, А.Ким, А.Битов,

Р.Киреев,
В.Пьецух, В.Орлов, А.Соколов... Критика назвала это поколение
«сорокалетними», хотя им было тогда немного за тридцать, и продолжала
так называть, когда им стало уже далеко за сорок. Позже они разошлись, но
вначале это была спаянная когорта. Их представления о ценностях жизни, о
человеке, о революции значительно отличались от представлений старших
коллег и потому смычка «сорокалетних» с предшествующим поколением
писателей не состоялась. «Сорокалетние» продолжили городскую тематику,
писали о жизни мыслящего человека, но полемизировали с
историософскими, «трифоновскими», взглядами на окружающий мир, на
историю. В духе иронического реализма они обрисовывали городской быт,
социальные типы, глубоко в подтексте выражая экзистенциальную тоску
по
другой,
наполненной
смыслом,
жизни.
*******************************************************

12. Разногласия вытекали из разного социального опыта: между теми и другими пролегло около двух десятилетий, вновь пришедшим не

дано было пережить шестидесятнические
иллюзии. О себе они заявили в декабрь 1980 г.: в журнале
«Литературное обозрение» вышла статья А.Курчаткина
«Бремя штиля», в которой с вызовом обосновывались по
сути нигилистические мировоззренческие позиции нового
поколения.
**********************************************

13. Это поколение уже не верило в проповедуемые идеалы, в социальный активизм, в показной энтузиазм, в исторический оптимизм.

Шестидесятнические надежды вызывали у
сорокалетних иронию. Пропагандистские обещания светлого
будущего в разного рода постановлениях, программах
порождали иронию. Выражать скепсис открыто было еще
опасно, поэтому жили по принципу «двух пиджаков»… О
сорокалетних говорили как о потерянном поколении.
*********************************************

14. Ушло время шумных и искренних комсомольских собраний, местами сборов стали служить кухни, там под чай-водку говорили о

полузапрещенных философах, осмеивали текущую за стенами жизнь. В
моду вошли туристические походы, песни у костров. Именно тогда
родилась бардовская песня – Визбор, Окуджава, Высоцкий и др.
Интеллектуалы шли в истопники, дворники, увлекались рыбалкой,
пчеловодством, коллекционированием, изучением экзотических языков.
Все это нашло отражение в прозе тех лет. В нее пришел быт, личная
жизнь, сорокалетние благословили и то, и другое. Предшествующее
поколение писателей благословить, тем более поэтизировать это не
могло, не желало. Шестидесятники, даже бывшие, не отрывались от
истории, они тяготели к возможно большим эпическим обобщениям.
*****************************************************

15. Драматичное мироощущение поколений третий трети ХХ столетия ярко отобразил В.Маканин, например, в повестях «Провинциал»,

«Провинциалка» (1974),
«Человек свиты» (1982), в рассказах «Антилидер»
(1983), «Гражданин убегающий» (1984). Его герои не
укоренены во времени, в отличие от героевдеревенщиков не имеют и родовых корней.
Существование без опоры на какие-либо устои, один
на один с вызовами судьбы, серо, бездуховно, в
глубине трагично. В чем тут дело?! Ответ попытался
дать А.Битов в романе «Пушкинский дом» (1964—
1971,
публ.
1987).
**********************************************
*

16. Роман интеллектуальный, не всем доступный, по пафосу – мощнейшая диссидентская антисоветская, антимарксистская бомба. Это роман

о нравственной деградации, «тоска по
достоинству». Это история падения «бывших», отпрысков
рода
Одоевцевых.
Они
чувствуют
себя
более
однофамильцами, чем потомками княжеского рода. Мысль
автора: «Если сливки плохи, что же молоко?». Они
потомственные филологи, сотрудники «Пушкинского дома». В
1930е старший – дед – репрессирован. Сын, чтобы выжить,
отказался от своего отца, от его научных работ, по сути,
осудил, предал. История обычная для 1930х годов. «Отец – это
и было само время», заключает повествователь. Семью
сослали, но затем позволили вернуться в Ленинград. В
оттепель
старик
вернулся
–
бывшим,
морально
несломленным.
Сына
он
не
простил.

17. В центре внимания – третье поколение – внук Лева. Он конформист, крадет идеи из работ деда, крадет кольцо у любовницы, тайно

продает книги из семейной
библиотеки. Лева аморален, но окружающая его
«интеллигенция», Митишатьев, Готтих, еще хуже.
Символично, в пьяной оргии они разбивают
посмертную маску Пушкина. Лишь ровесники деда,
чудаковатый дядя Диккенс, старик Бланк отличаются
благородством. Идея романа – революция, новая власть
уничтожила носителей духа, выпало звено в системе
воспитания, порвалась связь времен… Позже схожую
мысль выразит писатель-современник в легенде о
манкуртах. Левы не могли вырасти другими!

18. Смысловой центр – монолог деда при первой и последней встрече с внуком, в компании с бывшим начальником лагеря, некогда его

спасшем, и
странным юношей-поэтом. Он обижается, когда говорят, что он пострадал
незаконно: «Я именно законно пострадал». Старик фаталист: произошло
то, что должно было произойти. Причиной всего видит конфликт культуры
и цивилизации. В этом смысле осуждает запад, в России, по его мнению,
процесс затормозила революция. Старик оправдывает классовое деление
общества: оно порождает аристократию, аристократия вносит духовность,
достоинство. По его мнению, начало конца случилось, когда интеллигент
«в дверях вступил в разговор с хамом, вместо того, чтобы гнать его в
шею». Мысли бунинские… Кульминация – Лева, чтобы угодить деду,
осуждает отца-предателя, за что с позором изгнан под крик-испуг старика:
«предательство в семени». Дед, оскорблен реабилитацией, он бежит в
лагерные места, где сидел в заточении, но где он был как бы на своем
заслуженном месте. Там старик умирает. Знаменательны похороны деда,
полуторжественные, с полупризнанием его научных заслуг, на которых
давно
паразитируют
и
сын,
и
внук.

19.

Маканин – художественный летописец бывших шестидесятников,
людей послевоенных поколений, не веривших в идеалы, в
перспективы, ушедших в себя, как в своеобразный андерграунд. Об
этом повести конца 1980-х гг.: «Один и одна», «Утрата»,
«Отставший» (все 1987). Но – пришли новые времена, все в стране
перевернувшие 1990-е годы. И это он отобразил в романе
«Андеграунд, или Герой нашего времени» (1998). Он рисует здесь
постаревших, вписавшихся и не вписавшихся в новое время
шестидесятников и близких им по возрасту людей.
«Андеграунд, — писал автор, — явление неоднозначное... Как
только всё изменилось… андеграунд стал истеблишментом и…
занял ниши премий и высших постов. Но был и другой андеграунд.
Его представляли люди, которые при любой смене власти не могли
бы занять высшие места. Это было целое поколение погибших
людей, но людей мужественных, обладающих силой духа».
********************************************

20. В 1970-е – начале 1980-х гг. картины частной жизни, с разным к ней отношением, заполонили литературу. Но культ частной жизни не

мог продолжаться бесконечно, он не позволял говорить о
вечном, не позволял выходить к философской проблематике, без
чего нет большой литературы. В середине 1980-х годов
литераторы нашли выход к этой проблематике. Их
художественной опорой стал миф, миф в сочетании с картинами
реальности. Строя свои произведения на основе авторского или
национального мифа, писатели получили возможность говорить
с читателем о смысле жизни, об истинных и ложных ценностях,
миф помогал укоренять персонажей в действительности. Нельзя
сказать, что это было совсем ново, в Лат. Америке этим путем
шел магический реализм – Борхес, Маркес, Карпентьер, др.
********************************

21.

Поворот к новому, мифологическому,
качеству прозы, к новому типу героя
обозначился у В.Маканина в повести «Где
сходилось небо с холми» (1984). В центр
повествования здесь поставлена личность
нравственная незаурядная – композитор
Георгий
Башилов.
Форма
раскрытия
характера – рефлексия, воспоминания,
обращение к иррациональным позывам
подсознания.

22. Поселок пожарных при нефтезаводе. Дети сгоревших рабочих воспитываются обществом. Таков сирота Гриша. Люди поселка его

вырастили, отправили в город учиться музыке. Примечателен
эпизод, с которого собственно начинается развитие сюжета, –
поминки, хоровое пение народных песен. Это пение – единственная
радость поселкового люда, они поют в горе, поют в радости. На
поминках открылась красота голоса мальчика, хор был побежден.
Этот эпизод несет мифологический смысл: это начало конца
родового целого, выделение рапсода-сказителя, индивидуальности
из общности, конец правремени и начало времени... Гриша станет
известным композитором, его песни-шлягеры изведут хоровое
исполнение народных песен, отнимут единственную радость у
рабочих поселка. И никакие добрые дела Григория Башилова не
умаляют его невольной вины, и нет ему прощения…
***************************************************

23. Маканин рисует состоявшуюся творческую личность, несущую в себе мучительный комплекс вины перед родовым целым, из которого он

вышел. Необъяснимая вина музыканта Григория
Башилова, необъяснимая ненависть к нему поселкового люда –
важные явления отображения. Авторский миф в данном случае
основывается на фактах культурологии: цивильное искусство,
авторское творчество, изничтожает народное искусство,
фольклорное творчество. Григорий – невольный убийца
вскормившей
его
духовности,
здесь
вина
–
беда,
беда
–
вина…
*********************************

24.

В мифологическом направлении двигались
и другие «горожане», А.Ким, в романе
«Белка» (1985), в других типологически
схожих произведениях. Маканин обратился
к авторской историко-мифологической
поэтике, миф Кима в названном романе
имеет другую – природу – тотемную,
живущую
в
мифологических
представлениях человека. «Белка» – книга
о сопряжении добра и зла, тема старая, но
по-новому написанная. Ким предлагает
читателю посмотреть в себя, он о
человечности зверя и о звере в человеке.

25. Начало романа – мифологическое время детского воспоминания, относящееся к годам гражданской войны в Корее. Ребенок, лежащий в

лесу возле мертвой матери был обречен, но спасла белка. Она
передала малышу витальные силы, способность перевоплощения,
стала его тотемом-хранительницей. Мальчика подобрала русская
семья, вырастила, дала образование. Днем – он художник-редактор в
московском издательстве, ночью – лесной зверек. Ему открылось,
одни люди – суть свои тотемы, а некоторые, как и он, имеют
свойство перевоплощения в свои тотемы, добрые и злые. В людской
толпе он различает догов, фокстерьеров, морских свинок, хомячков,
кабанчиков,
тигров,
черепах…
*********************************************

26.

Здесь повествуется о четырех друзьях-художниках.
Три человека и человек-белка, ставили перед собой
высокие цели, но целей этих достигли. Помешал заговор
злых зверей, но не только…. Лишь один из них, Митя
Акутин, обретает бессмертие ценой ранней случайной
смерти от инкассатора-кабанчика и последующего
«всемогущества и всепроникаемости». Получив после
смерти, способность свободно перемещаться во времени
и пространстве, он занят рисованием пальцем в воздухе
гениальных живых картин, которые остаются навечно
украшениями вселенной. Другие прожили дольше, но
могли лишь позавидовать Мите, который обрел и
бессмертие и свободу творчества.

27.

Георгий Азнурян влюбился и женился на австралийской
богачке-бизнесменке. За внешней хрупкостью милой, девчушки
таилась чудовищная мощь львицы, «она была совершенством
того мира, где великая охота на конкурентов составляет… смысл
бытия». В золотой клетке Георгий теряет свой дар. Кеша
Лупетин, третий художник, пришиблен безответной любовью,
мечтал стать учителем рисования в своей деревне, но там уже
некого было учить. Здесь доживают свой век безумные старики,
его безумная мать, за которой он должен ухаживать до тех пор,
пока сам не сойдет с ума и начнет разговаривать с опухолью на
ноге, как со своим ребенком, которого он зовет Буба. Он видит
свое падение, но не имеет сил бороться с ним, растворяется в
быте, как растворяется грязь в черноземе.

28.

Четвертый – герой-рассказчик, …ий, человек-белка, он боится
называть себя, опасаясь мести оборотней. Как белка скачет по
деревьям, так он скачет по человеческим умам. Его тяготит всезнание,
недовоплощение, …ий завидует просто людям, тем же Мите, Кеше,
Георигию. Разочаровавшись в себе, стыдясь витальной белки, он
убивает зверя в себе посредством убийства настоящей белки, а убив,
стал просто серым человеком серой жизни. Как оказалось, дело не
только в злых заговорах, более – в заговорах «в себе»… Авторповествователь сомневается в гармоничной природе человека. Кеша
признается: «Зверь терзал меня… изнутри,.. разрушая во мне все
тонкое,
духовное…
Моя
душа
стала
вновь
лохматой,
звероподобной…». А сыгравшие роковую роль Ева, Лилиана
Борисовна – добрые любящие женщины. Положительная программа
автора – собирание всех «я» в анчное «мы» – достаточно туманна.

29.

В книге много чудесных, пугающих и смешных превращений,
например, дельфина, случайно заплывшего к мосту у Парка
культуры, очеловечившегося, с подачи белки он стал
художественным редактором, и расчеловечившегося. Однако
мастерство автора проявилось прежде всего в новаторском
нарративе, большая часть повествования зиждется на
одновременном сканировании и передаче человеком-белкой
живой мысли тех, с кем она общается очно и заочно. Вникать в
текст сложно, пока читатель не осознает этот авторский прием.
Отдельные фразы, рассуждения одного персонажа продолжают
без указания переходов другие персонажи. Текст романа –
исповедь перед утраченной любимой – фантастический,
местами очень лирический, завораживающий.

30. Ч.Айтматов, киргиз-татарин, писавший на русском языке, великий писатель новейшего времени. «Джамиля», «Первый учитель», «И

дольше века длится день», итоговая
«Плаха» (1986) – этими и другими
его книгами о современности, о
вечной
борьбе
добра
и
зла
зачитывались в 1970–80-е гг., они
переведены на многие языки мира.
**********************************

31. В жизни есть место сказке, в ней всегда побеждает добро, в жизни иначе... Об этом очень айтматовская повесть «Белый пароход»

(1970)…
****************************

32. Мальчик живет с дедом Момуном и с дядей Орозкулом на отдаленном лесном кордоне, поскольку у отца и у матери другие семьи. Момун

«всю жизнь… в хлопотах прожил, а заставить уважать себя не
научился». Он не в силах защитить себя и внука от притеснений и
унижений жестокого Орозкула, хозяина кордона. У мальчика было две
сказки. Одна – своя, благодаря ей он спасается от злого серого мира в
мире другом, вымышленном им самим – добром, светлом,
справедливом. Другую сказку ему рассказал дед. В ней говорилось о
Рогатой матери-оленихе, спасшей от мора их род, мальчика и девочку,
от которых снова пошел в рост род киргизов. Но неблагодарные люди
забыли о добре Рогатой матери-оленихи, они стали охотиться на
оленей, и оленям пришлось уйти в другие края. Сказка смыкается с
жизнью…
***************************************

33. Орозкул заставил старика посягнуть «на память предков, на совесть и заветы свои» – убить олениху, мальчик увидел ее отрубленную

голову. Момун сотворил зло, ради своей
«злосчастной» дочери, ради внука, но его философия зла во имя
добра потерпела крах. Убив олениху, он обрекает на гибель
ребенка, в подтексте – будущее рода, потому как злой Орозкул был
бездетный. «Сраженный горем и позором, старик лежал на земле
лицом вниз», мальчик почувствовал себя преданным, одиноким.
Свой протест он выражает единственным доступным ему образом:
он «уплыл рыбой по реке», чтобы попасть на белый пароход, на
котором ходит по Иссык-Кулю матросом его отец.
****************************************************

34. «Пегий пес, бегущий краем моря» (1977) – трагическое и лирическое повествование о жизни нивхов, малочисленного северного

народа, промышляющего
ловлей рыбы, морских млекопитающихся. Типологически,
сплетением реальности и мифа, оно напоминает «Белый
пароход», тотемом, прародительницей здесь выступает
Великая Рыба-женщина. К ней уходят взрослые люди,
добрые и не очень, решившиеся на самоубийство, чтобы
спасти мальчика Кириска, спасти род. Автор создает
экзистенциальную
ситуацию,
которая
позволяет
определить степень человечности каждого героя повести.
*********************************************

35. Примечательно, путями мифа в конце 1960-х – 1980-х гг. шла литература и третьей волны эмиграции, и потаенная, и полупотаенная,

включая литературу постмодернистскую.
Мифологическая литература, в различных проявлениях,
оказывается альтернативой реалистической, хотя последняя
продолжала
и
быть,
и
развиваться.