Тема поэта и поэзии в лирике Н.А.Некрасова

1. Тема поэта и поэзии в лирике Н.А.Некрасова

2. «Это было раненое сердце, - раз на всю жизнь, и незакрывающаяся рана эта и была источником всей его поэзии, всей страстной до мучения любви э

«Это было раненое сердце, - раз
на всю жизнь, и
незакрывающаяся рана эта и
была источником всей его
поэзии, всей страстной до
мучения любви этого человека
ко всему, что страдает от
насилия»
Ф.М.Достоевский

3.

Проблемой, избежать
решения которой в тех
условиях было просто
невозможно, стало
освобождение народа от
крепостной зависимости.
Борьба за интересы
обездоленных, осознание
грандиозности
свершаемого вносили в
жизнь человека,
избравшего путь
заступника русского
пахаря, ощущение
полноты бытия и счастья.
Общественное движение
тех лет достигло
небывалого размаха. В
мире искусства вновь и
вновь поднимался вопрос
о назначении литературы,
и в частности поэзии.
Неоднократно обращался к
этой проблеме и Некрасов.
Путь “обличителя толпы, ее
страстей и заблуждений”
поэт избрал еще в юности,
но первые высказывания на
эту тему относятся к более
позднему времени.

4.

21 февраля 1852 года, в
день смерти Н. В. Гоголя, имя
которого неразрывно связано
с гражданственностью в
литературе, Некрасов написал
стихотворение “Блажен
незлобивый поэт...” — первую
поэтическую декларацию. На
полюсах своей системы
ценностей он обозначил
внешне противоположные и
внутренне враждебные
понятия “спокойного
искусства” и “карающей
лиры”. Свой же тернистый
путь Некрасов избрал давно,
давно польза стала главной
целью его поэзии, а любовь,
ненависть — источником,
питающим ее.

5. «Блажен незлобивый поэт…» Николай Некрасов

• Питая ненавистью грудь,
Уста вооружив сатирой,
• Блажен незлобивый поэт,
Проходит он тернистый путь
В ком мало желчи, много чувства:
С своей карающею лирой.
Ему так искренен привет
Друзей спокойного искусства;
• Его преследуют хулы:
Он ловит звуки одобренья
• Ему сочувствие в толпе,
Не в сладком ропоте хвалы,
Как ропот волн, ласкает ухо;
А в диких криках озлобленья.
Он чужд сомнения в себе —
Сей пытки творческого духа;
• И веря и не веря вновь
Мечте высокого призванья,
• Любя беспечность и покой,
Он проповедует любовь
Гнушаясь дерзкою сатирой,
Враждебным словом
Он прочно властвует толпой
отрицанья, —
С своей миролюбивой лирой.
• И каждый звук его речей
• Дивясь великому уму,
Плодит ему врагов суровых,
Его не гонят, не злословят,
И умных и пустых людей,
И современники ему
Равно клеймить его готовых.
При жизни памятник готовят…
• Со всех сторон его клянут
• Но нет пощады у судьбы
И, только труп его увидя,
Тому, чей благородный гений
Как много сделал он, поймут,
Стал обличителем толпы,
И как любил он — ненавидя!
Ее страстей и заблуждений.

6. Следующим громким заявлением творческого кредо стало стихотворение 1856 года “Поэт и гражданин”.

Стихотворение «Поэт и
гражданин»
• Звание гражданина поэт
ставит выше звания поэта
• Звучит мотив «горения»
гражданскими идеями
• Мироощущением поэта
является восприятие
страданий народа как
своих
Стихотворение «Поэт и
гражданин» построено как
диалог, и эта форма
традиционна для русской
литературы. Так были
написаны “Поэт и толпа”,
“Разговор книгопродавца с
поэтом” А. С. Пушкина,
“Журналист, читатель и
писатель” М. Ю.
Лермонтова. Но диалог у
Некрасова — это внутренний
спор, борьба в его душе
Поэта и Гражданина.

7.

Сам автор трагически
переживал этот внутренний
разрыв, часто предъявлял к
себе те же претензии, что и
Гражданин к Поэту.
Гражданин в стихотворении
стыдит Поэта за
бездействие, в его
понимании безмерная
возвышенность
гражданского служения
затмевает прежние идеалы
свободы творчества, новая
высокая цель — погибнуть
По сути, в стихотворении две
за Отчизну: “...иди и гибни исповеди: каждый из героев
безупречно”.
открывает душу, и становится ясно,
что в идеях оппонентов нет
антагонизма. Лишь недостойная
слабость, трусость мешают Поэту
встать рядом с Гражданином.

8.

Особое место в
творчестве Некрасова
занимают стихи,
посвященные его Музе.
Этот образ,
парадоксальный с
традиционной точки
зрения, впервые
появляется в 1848 году в
стихотворении
“Вчерашний день часу в
шестом...”. Родной
сестрой Музы
оказывается крестьянка
— униженная,
опозоренная,
избиваемая кнутом. В
1855 году Некрасов
уточнил характеристику,
используя те же образы:
...свой венец терновый
приняла
Не дрогнув
обесславленная Муза
И под кнутом без звука
умерла.
(“Безвестен я. Я вами не
стяжал...”)

9. «Вчерашний день, часу в шестом…»

• Вчерашний день,
часу в шестом,
Зашел я на Сенную;
Там били женщину
кнутом,
Крестьянку молодую.
• Ни звука из ее груди,
Лишь бич свистал,
играя...
И Музе я сказал:
"Гляди!
Сестра твоя родная!"
Стихотворение
«Вчерашний день, часу
в шестом…»
• Образ Музы в лирике
Некрасова – один из
ключевых. Это образ
страдающей женщины,
матери
• Муза поэта – «сестра»
мученицы-крестьянки

10.

Вдохновительница поэта —
Муза несчастная,
поверженная, “Муза мести и
печали”, гордая, стойко
принимающая удары судьбы,
ненавидящая, мстящая и в то
же время любящая,
прощающая, падшая,
“униженно просящая” — все
это слито в образе, который у
Некрасова перестает быть
Но рано надо мной отяготели
символом, воплощением
узы
высокого творчества, а
Другой, неласковой и
становится вполне зримым
нелюбимой Музы,
персонажем, обретшим плоть, Печальной спутницы
печальных бедняков...
характер и судьбу. Муза
(“Муза”, 1852)
наделена чертами женщины
из народа, который говорит ее
И она показывает поэту,
устами. Лишая жительницу
как Вергилий Данте,
Олимпа таинственности,
“бездны темные Насилия и
Зла, Труда и Голода”.
Некрасов опускает ее на
землю:

11. «Муза» Николай Некрасов

Нет, Музы ласково поющей и прекрасной
Не помню над собой я песни сладкогласной!
В небесной красоте, неслышимо, как дух,
Слетая с высоты, младенческий мой слух
Она гармонии волшебной не учила,
В пеленках у меня свирели не забыла,
Среди забав моих и отроческих дум
Мечтой неясною не волновала ум
И не явилась вдруг восторженному взору
Подругой любящей в блаженную ту пору,
Когда томительно волнуют нашу кровь
Неразделимые и Муза и Любовь…
Но рано надо мной отяготели узы
Другой, неласковой и нелюбимой Музы,
Печальной спутницы печальных бедняков,
Рожденных для труда, страданья и оков,Той Музы плачущей, скорбящей и болящей,
Всечасно жаждущей, униженно просящей,
Которой золото — единственный кумир…
В усладу нового пришельца в божий мир,
В убогой хижине, пред дымною лучиной,
Согбенная трудом, убитая кручиной,
Она певала мне — и полон был тоской
И вечной жалобой напев ее простой.
Случалось, не стерпев томительного горя,
Вдруг плакала она, моим рыданьям вторя,
Или тревожила младенческий мой сон
Разгульной песнею… Но тот же скорбный стон
Еще пронзительней звучал в разгуле шумном.
Все слышалося в нем в смешении безумном:
Расчеты мелочной и грязной суеты
И юношеских лет прекрасные мечты,
Погибшая любовь, подавленные слезы,
Проклятья, жалобы, бессильные угрозы.
В порыве ярости, с неправдою людской
Безумная клялась начать упорный бой.
Предавшись дикому и мрачному веселью,
Играла бешено моею колыбелью,
Кричала: мщение! и буйным языком
На головы врагов звала господень гром!
В душе озлобленной, но любящей и нежной
Непрочен был порыв жестокости мятежной.
Слабея медленно, томительный недуг
Смирялся, утихал… и выкупалось вдруг
Все буйство дикое страстей и скорби лютой
Одной божественно-прекрасною минутой,
Когда страдалица, поникнув головой,
«Прощай врагам своим!» шептала надо
мной…
Так вечно плачущей и непонятной девы
Лелеяли мой слух суровые напевы,
Покуда наконец обычной чередой
Я с нею не вступил в ожесточенный бой.
Но с детства прочного и кровного союза
Со мною разорвать не торопилась Муза:
Чрез бездны темные Насилия и Зла,
Труда и Голода она меня вела —
Почувствовать свои страданья научила
И свету возвестить о них благословила…

12.

В последние годы
тяжелобольной
Некрасов все чаще
возвращался к своей
Музе, словно она могла
разделить с ним
одиночество и тоску.
“О Муза! Ты была мне
другом, приди на мой
О Муза! я у двери гроба!
последний зов!” —
Пускай я много виноват,
писал поэт во
Пусть увеличит во сто крат
“Вступлении к песням
Мои вины людская злоба —
1876—1877 годов”. Поэт Не плачь! завиден жребий
наш,
все сильнее верит, что
Не наругаются над нами:
в стихах — его
Меж мной и честными
бессмертие и спасение,
сердцами
а Муза идет с ним рука
Порваться долго ты не дашь
Живому, кровному союзу!
об руку к последней
Не русский — взглянет без
черте, оглядываясь, так
любви
же как и он, на
На эту бледную, в крови,
прожитую жизнь и
Кнутом иссеченную Музу…
(“О Муза! я у двери гроба!”, 1877)
заново оценивая ее:

13.

Муза поэта
состарилась и
умирала вместе с
ним, но, как и
раньше, она была
“сестрой народа”:
О Муза! Наша песня
спета.
Приди, закрой
глаза поэта
На вечный зов
небытия,
Сестра народа — и
моя!
(“Музе”, 1876)

14.

15. Пророк

• Не говори: "Забыл он
осторожность!
Он будет сам судьбы
своей виной!.."
Не хуже нас он видит
невозможность
Служить добру, не
жертвуя собой.
• Но любит он возвышенней
и шире,
В его душе нет помыслов
мирских.
"Жить для себя возможно
только в мире,
Но умереть возможно для
других!"
• Так мыслит он - и смерть
ему любезна.
Не скажет он, что жизнь
его нужна,
Не скажет он, что гибель
бесполезна:
Его судьба давно ему
ясна...
• Его еще покамест не
распяли,
Но час придет - он будет
на кресте;
Его послал бог Гнева и
Печали
Рабам земли напомнить о
Христе.

16. Некрасову было горько сознавать, что, стремясь быть бойцом, он добровольно отрекся от поэтической свободы. Сожаления о потерянном многокра

Некрасову было горько
сознавать, что, стремясь быть
бойцом, он добровольно отрекся
от поэтической свободы.
Сожаления о потерянном
многократно повторяется в
стихотворений поэта:
Как мало знал свободных
вдохновений, О, родина!
печальный твой поэт!» («Умру я
скоро. Жалкое наследство...»)

17. «Умру я скоро. Жалкое наследство…»

Умру я скоро. Жалкое наследство,
О родина! оставлю я тебе.
Под гнетом роковым провел я
детство
И молодость — в мучительной борьбе.
Недолгая нас буря укрепляет,
Хоть ею мы мгновенно смущены,
Но долгая — навеки поселяет
В душе привычки робкой тишины.
На мне года гнетущих впечатлений
Оставили неизгладимый след.
Как мало знал свободных вдохновений,
О родина! печальный твой поэт!
Каких преград не встретил
мимоходом
С своей угрюмой музой на пути?..
За каплю крови, общую с народом,
И малый труд в заслугу мне сочти!
Не торговал я лирой, но, бывало,
Когда грозил неумолимый рок,
У лиры звук неверный исторгала
Моя рука.. Давно я одинок;
Вначале шел я с дружною семьею,
Но где они, друзья мои, теперь?
Одни давно рассталися со мною,
Перед другими сам я запер дверь;
Те жребием постигнуты жестоким,
А те прешли уже земной предел…
За то, что я остался одиноким,
Что я ни в ком опоры не имел,
Что я, друзей теряя с каждым годом,
Встречал врагов всё больше на пути —
За каплю крови, общую с народом,
Прости меня, о родина! прости!
Я призван был воспеть твои страданья,
Терпеньем изумляющий народ!
И бросить хоть единый луч сознанья
На путь, которым бог тебя ведет,
Но, жизнь любя, к ее минутным благам
Прикованный привычкой и средой,
Я к цели шел колеблющимся шагом,
Я для нее не жертвовал собой,
И песнь моя бесследно пролетела,
И до народа не дошла она,
Одна любовь сказаться в ней успела
К тебе, моя родная сторона!
За то, что я, черствея с каждым годом,
Ее умел в душе моей спасти,
За каплю крови, общую с народом,
Мои вины, о родина! прости!..

18. «Элегия» Николай Некрасов

Пускай нам говорит изменчивая мода,
Что тема старая «страдания народа»
И что поэзия забыть ее должна.
Не верьте, юноши! не стареет она.
О, если бы ее могли состарить годы!
Процвел бы божий мир!… Увы! пока народы
Влачатся в нищете, покорствуя бичам,
Как тощие стада по скошенным лугам,
Оплакивать их рок, служить им будет муза,
И в мире нет прочней, прекраснее союза!…
Толпе напоминать, что бедствует народ,
В то время, как она ликует и поет,
К народу возбуждать вниманье сильных мира
—
Чему достойнее служить могла бы лира?…
Я лиру посвятил народу своему.
Быть может, я умру неведомый ему,
Но я ему служил — и сердцем я спокоен…
Пускай наносит вред врагу не каждый воин,
Но каждый в бой иди! А бой решит судьба…
Я видел красный день: в России нет раба!
И слезы сладкие я пролил в умиленье…
«Довольно ликовать в наивном увлеченье,Шепнула Муза мне.- Пора идти вперед:
Народ освобожден, но счастлив ли народ?..
Внимаю ль песни жниц над жатвой золотою,
Старик ли медленный шагает за сохою,
Бежит ли по лугу, играя и свистя,
С отцовским завтраком довольное дитя,
Сверкают ли серпы, звенят ли дружно косы
—
Ответа я ищу на тайные вопросы,
Кипящие в уме: «В последние года
Сносней ли стала ты, крестьянская страда?
И рабству долгому пришедшая на смену
Свобода наконец внесла ли перемену
В народные судьбы? в напевы сельских дев?
Иль так же горестен нестройный их
напев?..»
Уж вечер настает. Волнуемый мечтами,
По нивам, по лугам, уставленным стогами,
Задумчиво брожу в прохладной полутьме,
И песнь сама собой слагается в уме,
Недавних, тайных дум живое воплощенье:
На сельские труды зову благословенье,
Народному врагу проклятия сулю,
А другу у небес могущества молю,
И песнь моя громка!.. Ей вторят долы, нивы,
И эхо дальних гор ей шлет свои отзывы,
И лес откликнулся… Природа внемлет мне,
Но тот, о ком пою в вечерней тишине,
Кому посвящены мечтания поэта,
Увы! не внемлет он — и не дает ответа…