Сказание про храброго витязя про Бову Королевича. 1915 г

1.

Сказание про храброго витязя про
Бову Королевича. 1915 г.
И. Билибин. Пречудный богатырь Бова
Королевич.

2.

Бова-королевич. Роспись на крышке сундука. Великий Устюг, XVII век.

3.

4.

Сказание о
похождении и о
храбрости от
младости до старости
его бытия младого
юноши прекрасного
богатыря зело
послушати дивно
Еруслана Лазаревича
/ [Сост.] Б. И.
Дунаев. – Москва :
Типо-литография Т-ва
И. Д. Сытина,
[1917]. – 57 с. 11
л. ил. – (Библиотека
старорусских
повестей ; Вып. 5).

5.

Еруслан Лазаревич, гравюра на
дереве, XVIII век

6.

7.

Повесть о Петре Златых Кючей

8.

Князь Петр, услышав присылку кралевны Магилены, с великим
веселием востав с места шел к ней. Как пришел, и кралевна рекла к
нему: «Учтивый гостю и породный рыцарю, королевское
величество, отец мой, отменну милость имеет к людем рыцарским,
при нем которые пребывают для богатырских славных дел. А
приятне то государю моему батюшку, которые с ним о великих
воинских делах известно чинят и тем его тешат. А видя великую
славу твою, и добрый нрав твой, всякие умные и мудрые ответы
твои, видя тож породный умысл твой, великою милостию и
любовию к тебе сердечне приклонился и всегда тебя выхваляет и
великое твое рыцарство славит и часто воспоминает. Так же и мати
моя и я вседушно рада всякое добродейство тебе, а о том дивуемся,
откуды тебя Господь к нам принес, такого великого рыцаря. Краль,
государь мой батюшка, так же и мати моя и я, и весь сенатор наш
кралевский, на великое твое рыцарство и на богатырскую силу с
радостию великою рады зреть, и на самого тебя, доброго рыцаря, и
всякую честь тебе воздавать».

9.

Такие речи услышав князь Петр от кралевны Магилены, с великою честию и
уклонкою востав, учинил на те речи ответ «О, великая кралевна! Недостоин я
такой государской милости, какую великую милость краль государь мой и
милостивая кралева мати твоя ко мне приказали, а отменно неудобь сказаема
милость твоя, никакими моими к вам государем службами та милость ко мне
явится. Только я мышлю, ни во мне богатырства, ни во мне умных слов, за
что ваша такая милость государская ко мне, да вижу, милость праведная
Божия надо мною и ваша государская неудобь сказаная милость. Нигде иньде
не хощу пребывать, только у милосердия Божия и у вашей государской
милости. Видя, государыня прекрасная кралевна, вашу государскую
милостивую породу, и столь ко мне, убогому человеку, милость свою кажете
государскую, но всем богатым и убогим своего государства и иного милость
свою государскую кажете и имя свое славите, о которой милостивой вашей
славе я от многих людей в посторонних государствах слышал, а ныне сам
милость вашу к себе обрел, то всегда уста мои, где ни буду, славу и милость
явственно величать будут от нынешнего времени. Милостивая кралевна,
убогий чужеземец, молю, чтоб могл быти при милости вашей последним
служебником своим, а иным ничем такую вашу государскую милость, только
должен Бога молить, где буду в посторонних государствах, ваше государское
имя прославлять».

10.

Услышав от него кралевна Магилена рекла к нему: «Великий рыцарю,
не имею я такого неистовства, как ты себя нижишь, только ведаю, что
всякая в тебе есть доброта, и всем тебя Бог одарил, и дал тебе мудрую
богатырскую силу. Не только нашему величеству кралевскому то
любо, но и всем посторонним государствам то мило и славно. А
государя моего батюшка и государыни моей матушки, и моя отменная
милость и любовь к тебе. И за такую твою славу рыцарскую и таких
мудрых твоих дел вельми бы я тому рада была, чтоб мне почаще с
тобою разговаривать. Всем есми ты мне люб и мил рыцарством и
дородством и умом. Радошна бы я была, чтоб ты у нас при милости
государя моего батюшки пребывал и прочь не отъезжал».
Услышав то князь Петр такие милостивые речи кралевны Магилены,
встал, учинил ответ премудр. Потом промежь ими были всякие многие
речи любительные. И с той их общей беседы и милое друг на друга
зрение, объяло его помышление сердечное, иже тем сердцем своим и
любовию приклонился к прекрасной кралевне Магилене. Потом стали
разъезжаться и рыцарь поклонился кралевне, исшел от нея из палаты с
великим веселием.

11.

Брунцвик, Карлов Мост, Прага

12.

Эту легенду в 1949 году пересказал великий мастер русского языка Алексей
Ремизов. Во многом его версия повторяет версию Ирасека (Алоис Ирасек
(Alois Jirásek) «Старинные чешские сказания» (Staré pověsti české,
1894)) и различается в деталях. Например, в повести Ремизова Янтарная гора
называется Магнитной, а Рубиновая — Карбункульной. Пражскую жену
Брунцвика зовут Неомения, а короля Олибриуса — Алем. Ремизов пишет, что
тягу к путешествиям Брунцвику привил старый Балад, рассказывая мальчику о
подвигах его отца, которого в этой версии звали Фредериком Штильфридом.

13.

Рыцарь Брунцвик и Марина Цветаева
Эту статую особенно любила Марина Цветаева, которая была
своей в богемской столице. Вот, что она пишет о ней в письме к
А.В. Бахраху 27 сентября 1923 года:
«У меня есть друг в Праге, каменный
рыцарь, очень похожий на меня лицом.
Он стоит на мосту и стережет реку:
клятвы, кольца, волны, тела.
Ему около пятисот лет и он очень
молод: каменный мальчик.
Когда вы будете думать обо мне,
видьте меня с ним».
В тот же день она написала
стихотворение
«Пражский рыцарь».

14.

Бледнолицый страж над плеском века —
Рыцарь, рыцарь, стерегущий реку.
(О. найду ль в ней мир от губ и рук?!)
Караульный на посту разлук.
Клятвы, кольца… Да, но камнем в реку
Нас-то — сколько за четыре века!
В воду пропуск вольный. Розам — цвесть!
Бросил — брошусь! Вот тебе и месть!
Не устанем мы — доколе страсть есть!
Мстить мостами. Широко расправьтесь,
Крылья! В тину, в пену — как в парчу!
Мостовины нынче не плачу!
«С рокового мосту вниз — отважься!»
Я тебе по росту, рыцарь пражский.
Сласть ли, грусть ли в ней — тебе видней,
Рыцарь, стерегущий реку — дней.
Уже потом, живя в Париже, Цветаева хотела написать о нём поэму. Собирала
подробные сведения о нём, искала гравюру с его лицом крупным планом. Вот
что писала Марина Ивановна своей знакомой Тесковой в Прагу: «Если у меня
есть ангел-хранитель, то с его лицом, его львом и его мечом». Поэму она так и не
написала, что согласуется с моим представлением о ней, как о натуре страстной и
порывистой.

15.

Андрей Критский (660 – 740).
Фреска XVII в.