«Лесной Царь» Франц Шуберт

1.

2.

Особое место в песенном жанре занимает баллада. В далёкой древности
балладами называли танцевальные песни. В средние века баллады стали
песнями повествовательного характера. В них нашли отражение народные
предания, истории о таинственных событиях, судьбах бесстрашных героев,
заповедном мире духов, фантастические, мистические обряды.
Баллада – так стали называть вокальную или инструментальную пьесу
романтического характера. В музыкальной балладе повествовательный
характер сочетается с картинностью изображения вымыслов о чудесном,
«ужасном», драматичностью выражения чувств любви и ненависти,
страдания и радости, мечтательной грусти и устремлённости порыва. В
вокальной балладе повествование нередко строится на сопоставлении
контрастных образов при непрерывном развитии музыки, тесно связанной
с сюжетом поэтического текста.

3.

Создателем вокальной баллады считается
Ф. Шуберт.
На рубеже XXVIII – XIX вв. этот старинный
жанр был, как бы открыт заново в
творчестве писателей и композиторовромантиков.
В немецкой поэзии возрождением и новой
жизнью баллада обязана Гёте, Шиллеру,
Гейне.
У Шуберта песенных баллад не так много, и
«Лесной
царь»
остаётся
самым
совершенным его созданием в этом новом
жанре романтической музыки.

4.

«Лесной царь» - произведение, в котором ярко проявилось романтическое влечение к
необычному, к образам фантастическим, к сюжетам, где реальное подчас неотделимо от
вымышленного. Характерно само обращение Шуберта к жанру баллады.
Это уже не просто песня, а драматическая сценка, в которой участвуют три
действующих лица: отец, скачущий на коне, больной ребёнок, которого он везёт с собой,
и лесной царь. Баллада Шуберта рисует фантастическую картину: здесь и таинственный,
окутанный мрачной мглой лес, и мчащийся сквозь этот лес отец с умирающим ребёнком
на руках, и фантастический образ грозного лесного царя, завлекающего в своё страшное
царство бредящего ребёнка.
У каждого из героев баллады своя музыкальная характеристика. Напряжённость, ужас,
мольба звучат в словах ребёнка, вкрадчивость слышится в речах лесного царя. Отец
успокаивает своего сына.
Музыкальный язык понятен без перевода. И, несомненно, прослушав балладу «Лесной
царь» - одно из самых знаменитых произведений Шуберта на стихи И. В. Гёте – на
немецком языке, по звучанию самой музыки можно почувствовать, что это неторопливое
повествование автора или взволнованный разговор нескольких действующих лиц.

5.

ЛЕСНОЙ ЦАРЬ
Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.
«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой».
«О нет, то белеет туман над водой».
«Дитя, оглянися, младенец, ко мне;
Весёлого много в моей стороне:
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».
«Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит».
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».
«Ко мне, мой младенец! В дуброве моей

6.

Узнаешь прекрасных моих дочерей;
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».
«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей».
«О нет, всё спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».
«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой».
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».
Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мёртвый младенец лежал.

7.

«Лесной царь» - свободная композиция, музыкальное строение которой
подчинено развёртыванию сюжета. Замечательна при этом гармония всех
соотношений: сквозного музыкально-драматического развития и
симметричности форм, вокального и инструментального начал,
выразительности и изобразительности.
Ритм сопровождения, его непрерывное тяжёлое биение, пронизывает балладу,
скрепляет и объединяет все части целого. В эту безостановочную октавную
дробь - подражание топоту коня, скачке - вклиниваются тревожно
возбуждённые гаммаобразные взлёты в басу. Объединяя изобразительные и
выразительные приёмы, Шуберт создаёт полную зрительно-слуховую
иллюзию.
Реальные лица - повествователь, отец, ребёнок объединены близостью
интонационного строя. Но в соответствии с текстом, в музыку баллады всякий
раз привносятся новые штрихи, которые оттеняют индивидуальные черты,
состояние каждого персонажа.

8.

Начинается баллада большим
фортепианным вступлением, материал
которого продолжает затем развиваться в
партии сопровождения.
Кроме фортепианного вступления есть
ещё и вокальное обрамление, то есть
вокальное вступление и послесловие;
оно ведётся от лица рассказчикаповествователя:
Кто скачет, кто мчится под хладною
мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
Словами рассказчика завершается
повествование:
Ездок погоняет, ездок доскакал...
В руках его мёртвый младенец лежал…

9.

Остальной текст - прямая речь, распределённая между отцом, его сыном и
лесным царём.
Речь Лесного царя заметно отличается от взволнованной речи рассказчика,
ребёнка и отца преобладанием ласковой вкрадчивости, мягкости,
завлекательности. Характер мелодии - отрывистый, с обилием вопросов и
восходящих интонаций в партиях всех персонажей, кроме Лесного царя, у него
же она - плавная, закруглённая, певучая.
Но не только характер мелодической интонации - с появлением Лесного царя
меняется всё фактурное сопровождение: ритм бешеной скачки,
пронизывающий балладу от начала до конца, уступает место более спокойно
звучащим аккордам, очень благозвучным, нежным, убаюкивающим.

10.

Возникает даже своеобразный контраст между
эпизодами баллады, такой взволнованной,
тревожной по характеру в целом, с двумя лишь
проблесками спокойствия и благозвучия (две
фразы Лесного царя).
Не зная содержания произведения, возможно
даже ошибиться, связав лирические эпизоды с
появлением доброго и светлого персонажа на
фоне общего смятения и тревоги. Такова
трагическая ирония этой музыки, как бы
дразнящей слушателя мнимым светом и мягким
призывом.
На самом деле, как это часто бывает в искусстве,
именно в такой ласковости таится самое
страшное: зов к смерти, непоправимости и
безвозвратности ухода.

11.

Поэтому музыка Шуберта не оставляет нам
иллюзий: едва умолкают сладкие и
страшные речи Лесного царя, тут же вновь
врывается неистовая скачка коня (или стук
сердца?),
своей
стремительностью
показывающая нам последний рывок к
спасению, к преодолению страшного леса,
его темных и таинственных глубин.
На
этом и заканчивается динамика
музыкального развития баллады: потому что
в конце, когда наступает остановка в
движении, последняя фраза звучит уже как
послесловие: «В руках его мёртвый
младенец лежал».
Эта
баллада, благодаря реализму своих
образов, является одним из самых
впечатляющих произведений Шуберта.