Ольга Берггольц (1910 – 1975)

1.

Муза блокадного
Ленинграда
Ольга Берггольц
(1910 – 1975)

2.

Семья Ольги Беррггольц
Родилась Ольга Фёдоровна
весной 1910 года в Петербурге.
Ольга, или Ляля, как ее называли
родные, – первый ребенок
выпускника Дерптского
университета, хирурга Федора
Христофоровича Берггольца,
обрусевшего немца. Мама Ольги
– Мария Тимофеевна Грустилина,
женщина интеллигентная и
образованная, «из бывших». В
браке родились две девочки –
Ольга (Ляля) и Мария (Муся).
Слева направо стоят: Ольга
Михайловна и Мария
Тимофеевна (бабушка и мама
Ольги). Сидят: Федор
Христофорович с дочерью
Марией и Христофор
Фридрихович с внучкой Ольгой.
1910-е годы

3.

В старинном Угличе (1918-1921)
С 1918 года Мария Тимофеевна с
дочками, Лялей и Мусей,
спасалась от петроградского
голода в старинном Угличе. Отец в
Гражданскую был врачом в
Красной армии. Он только изредка
приезжал в Углич навестить семью.
Повесть «Углич» рассказывает о
детстве, тяжелом и голодном: о
вшах, клопах и тараканах, о том,
что едят конину, картофельную
шелуху, лепешки из кофейной
гущи; о сырой и угарной келье в
монастыре, куда мать
перебралась с девочками; о том,
как она меняла вещи на еду…

4.

Школа в монастыре
В Угличе Ольга Берггольц пошла
в школу, расположенную на
территории бывшего
Богоявленского монастыря.
Училась она здесь в 1918 – 1921
годах. Родных из Углича в
Петроград забрал отец,
вернувшийся с фронта.

5.

Богоявленский монастырь в Угличе
Повесть «Углич» выходила в
издательстве «Молодая гвардия» в
1932 году и получила несколько
отзывов, в том числе и Максима
Горького, но больше не
переиздавалась. Это произведение
не только имеет огромный
биографический материал, но и
является одним из малых
источников, где описан Углич
начала 20 века, запечатлены детали
жизни Богоявленского монастыря и
его разорения. В келье
Богоявленского монастыря жила
Ольга Берггольц с матерью и
сестрой Марией в 1918 - 1921 годы

6.

«Церковь «Дивная» в Угличе» (1953)
А церковь всеми гранями
своими
такой прекрасной вышла,
что народ ей дал свое —
незыблемое — имя,—
ее доныне «Дивною» зовет.
Возносятся все три ее шатра
столь величаво, просто и могуче,
что отблеск дальних зорь
лежит на них с утра,
а в час грозы их осеняют тучи.

7.

История правдоискательства
В повести «Углич» описана
история правдоискательства 12летней героини: в душе ее
борется старая правда мамы,
бабушки, монашек из монастыря,
горожан с новой правдой учителябольшевика… Уже к 14 годам
выбор сделан: девочка
отказывается от религии и находит
истину в учении о коммунизме.
Характерна дневниковая запись
1924 года: «Вчера до 12 спорила с
папой и мамой. Они доказывали
несправедливость современного
строя, а я его защищала. Да,
несправедливости много, но ее
надо изжить, и она будет изжита...»

8.

Первые стихотворные опыты
Мария Тимофеевна всячески
поощряла в детях, а особенно в
Ляле, литературное творчество. Она
сшивала из серо-синей тонкой
бумаги большеформатные
альбомы, в которых 8–10-летняя Ольга
выпускала свои «Литературные
журналы». В них были и проза, и
стихи, и даже иллюстрации. Мама
восхищалась каждым ее
стихотворением, и множество
детских стихов Берггольц посвящено
маме. Но свои первые «серьезные»
стихи, на смерть Ленина (1924), она
понесла показать отцу. Отец отнес
их в стенгазету фабрики «Красный
ткач», где работал врачом.

9.

Пророческая похвала
Корнея Чуковского
Следующее стихотворение
появилось в газете «Ленинские
искры» в 1925 году – «Песня о
знамени». Девятиклассница
Трудовой школы № 17 начала
посещать собрания
литературной группы «Смена»,
входившей в Ленинградскую
ассоциацию пролетарских
писателей. В 16 лет Ольга
прочитала на заседании Союза
поэтов свое стихотворение
«Каменная дудка» и
удостоилась похвалы Корнея
Чуковского: «Эта хорошая
девочка станет настоящим
поэтом».

10.

Ольга Берггольц и Борис Корнилов
В «Смене» Берггольц была
самой молодой. Среди других
молодых поэтов выделялся
Борис Корнилов. Он был
увлечен Есениным, в стихах его
тоже заметны есенинские
мотивы. Его помнят в основном
по «Песне о встречном»:
«Кудрявая, что ж ты не рада
веселому пенью гудка?»
Корнилов сделал ей
предложение у подножия
Медного всадника. Она вышла
замуж за Бориса Корнилова 18летней, на самом пороге
взрослой жизни.

11.

Обучение в Ленинградском
университете
В 1927 году Корнилов и Берггольц
пошли учиться на Высших
государственных курсах
искусствоведения при
Государственном институте истории
искусств. У них преподавали лучшие
литературоведы и искусствоведы:
Эйхенбаум, Тынянов и др. В 1929 году
курсы закрылись, и часть студентов
перевели в Ленинградский
университет на филологический
факультет; в их числе была и Ольга
Берггольц.
Ольга – во втором ряду, третья слева

12.

Рождение дочери Ирины
В октябре 1928 года Ольга
Берггольц родила дочь Ирину. В
декабре 1930 года Берггольц
окончила университет. Ее
распределили в Казахстан –
корреспондентом алма-атинской
газеты «Советская степь».
Маленькую дочь Берггольц
оставила у своей матери.
Бабушка и растила Ирину, в
которой не чаяла души. Девочка
была большая фантазерка и
умница, сочиняла стихи, но не
отличалась крепким здоровьем.
Дочь Ирина с бабушкой.

13.

Начало творческой биографии
Берггольц работала разъездным
корреспондентом. Жила в самых
суровых условиях: «Чума, холера,
черная оспа», – вспоминала она в
набросках к «Дневным звездам».
Романтика начала 30-х захватила ее
целиком: она строила социализм.
Писала очерки, стихи, детские
рассказы. Из очерков, написанных в
Казахстане, сложилась книга
«Глубинка», вышедшая в 1932 году. А
началась писательская биография
Берггольц с детской книжки «Зималето-попугай» (так в Угличе дразнили
плохо одетых), вышедшей в 1930
году. Повесть «Углич» тоже появилась
на свет в 1932-м.

14.

Любовь всей жизни
Семья Ольги Берггольц и
Бориса Корнилова
разрушилась в 1930 году.
Ольга увлеклась
однокурсником Николаем
Молчановым, который стал
ее вторым мужем
(официально они
расписались в 1932 году) и
самой большой любовью.
Вместе они работали в
Казахстане после окончания
университета (1930). В
Ленинград вернулись в 1931
году. В 1932 году у Ольги и
Николая родилась дочь Майя.

15.

Трагедия матери
Дочь Майя умерла в 1933-м,
не дожив до года. Все
тяжелее болела Ирина.
Мать и бабушка метались
по врачам, устроили
девочку в санаторий в
Детском Селе – там она и
умерла в марте 1936 года.
Девочка очень мучилась. У
нее болело сердце, она
просила камфары,
умоляла дать еще… Она
понимала, что умирает, и
это понимали сходящие с
ума от горя мать и
бабушка – были рядом и не
могли помочь, и не
спасли…

16.

Посвящение дочери…
Сама я тебя отпустила,
сама угадала конец,
мой ласковый, рыженький, милый,
мой первый, мой лучший птенец...
Как дико пустует жилище,
как стынут объятья мои:
разжатые руки не сыщут
веселых ручонок твоих.
Они ль хлопотали, они ли,
теплом озарив бытие,
играли, и в ладушки били,
и сердце держали мое?
Зачем я тебя отпустила,
зачем угадала конец,
мой ласковый, рыженький, милый,
мой первый, мой лучший птенец?

17.

Арест и тюрьма (1938-1939)
14 декабря 1938 года Ольгу
арестовали по показаниям друга
юности, с которым Ольга работала в
Казахстане. Её назвали троцкисткой
и участницей террористической
группы. На допросах женщину
избивали, она потеряла ребенка. Из
Берггольц выбили признательные
показания, ей грозила расстрельная
статья.
Помощь пришла от того, от кого
Ольга Берггольц не ожидала: помог
выбраться из застенков писатель
Александр Фадеев. Освободили
Ольгу в июне 1939 года.

18.

«Запретный дневник»
Тюрьма все перевернула в ней. Она
записывала в дневнике: «Все отзывается
тюрьмой – стихи, события, разговоры с
людьми. Она стоит между мной и
жизнью». О тюрьме невозможно было
говорить; этот опыт требовал осмысления
– но говорить она могла только с
дневником. Этот «Запретный дневник»
стал ее свидетельством о времени. Она
так и писала: «Я здесь, чтобы
свидетельствовать». Дневник
свидетельствует о мучительном
рождении новой веры – в гуманизм, в
силу слова, в совесть, в человека.
«Тюрьма – исток победы над
фашизмом. Потому что мы знали:
тюрьма – это фашизм, и мы боремся с
ним, и знали, что завтра – война, и были
готовы к ней», – записала она потом. А в
партию она снова вступила в 1940 году.

19.

«Молодость» (1940)
...Вот когда я тебя воспою,
назову дорогою подругою,
юность канувшую мою,
быстроногую, тонкорукую.
О заставских черемух плен,
комсомольский райком в палисаде,
звон гитар у кладбищенских стен,
по кустарникам звезды в засаде!
Не уйти, не раздать, не избыть
этот гнет молодого томленья,
это грозное чувство судьбы,
так похожее на вдохновенье…

20.

Начало войны
Муж Ольги Берггольц, Николай
Молчанов, отправился на
фронт, хотя имел инвалидность.
В январе 1942-го у него
обострилась эпилепсия, он
попал в госпиталь и 29 января
скончался. Весной 1942 года
отца Ольги Берггольц назвали
социально опасным
элементом (причиной стала
немецкая фамилия) и выслали
в Красноярск. У поэтессы
диагностировали дистрофию,
друзья переправили ее в
Москву, спасая жизнь.
Вернулась она через 2 месяца.

21.

Голос блокадного
Ленинграда
У Ольги Берггольц нашлись и слова, и
сила, чтобы стать голосом блокадного
Ленинграда. И отстоявшаяся, густая
скорбь, и ненависть к палачам любого
рода, и любовь к жизни, и вера – все это
сделало ее «блокадной Мадонной».
Радио в блокадном Ленинграде было
дыханием жизни, и Берггольц помогала
держаться за жизнь. Она и сама
однажды осела от слабости,
споткнулась, села на что-то – оказалось,
на замерзшего покойника, и так бы
осталась замерзать – но услышала свой
голос по радио, убеждавший
ленинградцев жить, и поднялась, и
пошла дальше…

22.

Сила блокадных стихов
Сердце Ольги сжималось от жалости к
сестрам, к женщинам: «…если б можно
было ценой своего горя купить покой и
отраду другим». В этом сила ее
блокадных стихов и выступлений – не
сила ненависти, а сила любви в них
звучит, ощущение родства со всеми
теми, кто проходит через ледяной мрак
ленинградской блокадной ночи.
Что может враг? Разрушить и убить.
И только-то? А я могу любить…
И город откликнулся любовью. Ее
узнавали на улицах, ей писали – много,
взволнованно, и она замечала: «В ответ на
это хочется дать им что-то совсем из
сердца, кусок его, и вдруг страх – не дать!»

23.

Блокадная поэзия
Радиопередачи Берггольц,
олицетворявшей мужество
ленинградцев, после войны
вошли в сборник «Говорит
Ленинград». В «Ленинградской
поэме» Берггольц перед
читателями встает образ
осажденного города. Это лишь
одно из нескольких десятков
произведений о блокадном
Ленинграде, наиболее
пронзительное. Под пером Ольги
Федоровны в те страшные годы
родились поэмы «Февральский
дневник» и «Памяти защитников».

24.

«Блокадная ласточка» (1945)
Весной сорок второго года
множество ленинградцев носило
на груди жетон –
ласточку с письмом в клюве.
Сквозь года, и радость, и невзгоды
вечно будет мне сиять одна –
та весна сорок второго года,
в осажденном городе весна.
Маленькую ласточку из жести
Я носила на груди сама.
Это было знаком доброй вести,
это означало: "Жду письма".
Этот знак придумала блокада.
Знали мы, что только самолет,
только птица к нам, до Ленинграда,
с милой-милой родины дойдет.

25.

«Ленинградская поэма» (1942)
Я как рубеж запомню вечер:
декабрь, безогненная мгла,
я хлеб в руке домой несла,
и вдруг соседка мне навстречу.
— Сменяй на платье,— говорит,—
менять не хочешь — дай по дружбе.
Десятый день, как дочь лежит.
Не хороню. Ей гробик нужен.
Его за хлеб сколотят нам.
Отдай. Ведь ты сама рожала…—
И я сказала: — Не отдам.—
И бедный ломоть крепче сжала.
— Отдай,— она просила,— ты
сама ребенка хоронила.
Я принесла тогда цветы,
чтоб ты украсила могилу.—
…Как будто на краю земли,
одни, во мгле, в жестокой схватке,
две женщины, мы рядом шли,
две матери, две ленинградки.

26.

Поэма «Февральский дневник»
(1942)
В поэме «Февральский дневник»,
написанной в 1942 году, звучит
мысль о том, что уже само
проживание в блокадном
Ленинграде было настоящим
подвигом. Автор показывает, как
каждый житель города представлял
собой единое целое с простыми
солдатами, которые с оружием в
руках отбивались от врагов.
Поэтесса показывает контраст
между ужасными картинами
разрухи и боевым духом
населения и бойцов армии.

27.

«На пороге Победы…»
Запомни ж все. Пускай навеки память
до мелочи, до капли сохранит
все, чем ты жил, что говорил с
друзьями,
все, что видал, что думал в эти дни.
Запомни даже небо и погоду,
все впитывай в себя, всему внемли:
ведь ты живешь весной такого года,
который назовут — Весной Земли.
Запомни ж все! И в будничных
тревогах
на всем чистейший отблеск отмечай.
Стоит Победа на твоем пороге.
Сейчас она войдет к тебе. Встречай!
3 мая 1945 года

28.

«Бабье лето»
Женское счастье ненадолго
улыбнулось «блокадной Мадонне»
после смерти Николая Молчанова.
Сотрудник радиокомитета Георгий
Макогоненко позаботился об Ольге,
когда она, изможденная голодом и
горем, утратила желание цепляться
за жизнь. Позже эту последнюю
любовь Ольга вылила в стихах, назвав
«Бабье лето». Будни и рутина
перемололи чувство. Георгий оставил
Ольгу, в его жизни появилась другая
женщина. До самой смерти на
ночном столике Ольги Берггольц
стоял портрет второго мужа –
Николая Молчанова.

29.

Дружба с Анной Ахматовой
Ольга Берггольц дружила с
Анной Ахматовой и ценила
её творчество. В 1946 году,
когда началась травля
Ахматовой и Зощенко,
ленинградские писатели
должны были дружно
осуждать их на собраниях.
Берггольц, напротив,
заступалась за них, отчего
сама подверглась
гонениям: «Так как я не
«разоблачила» Ахматову,
меня отовсюду повыгоняли –
из Правления, из редсовета
издательства»…

30.

Послевоенное творчество
Главные ее послевоенные
произведения – поэма
«Первороссийск» о юных
мечтателях, строящих коммуну в
среднеазиатских песках, и
лирическая повесть «Дневные
звезды» – неоконченное
повествование о жизни. Она
хотела продолжить «Дневные
звезды», которые считала своей
Главной книгой, именно так, с
большой буквы. Сохранились ее
наброски ко второй части. «За
трагическое в литературе. За
наивысшую правду», –
записывает она в набросках.

31.

Послевоенные пьесы и стихи
После войны Ольга Берггольц
написала пьесу «Они жили в
Ленинграде», поставленную в
театре А. Таирова.
В 1948 году в Москве выходит
«Избранное», спустя 10 лет —
Собрание сочинений в двух
томах.
После командировки в
освобождённый Севастополь
создала трагедию «Верность»
(1954).

32.

Цикл стихов «О Сталинграде»
(1952)
Здесь даже давний пепел
так горяч,
что опалит –
вдохни,
припомни,
тронь ли...
Но ты, ступая по нему,
не плачь
и перед пеплом
будущим
не дрогни...

33.

Её задача – помнить и свидетельствовать…
Последняя напечатанная
книга — сборник
стихотворений «Память»,
вышедший в 1972 году в
Москве
Вот видишь – проходит
пора звездопада,
И кажется, время навек
разлучаться...
...А я лишь теперь
понимаю, как надо
Любить, и жалеть,
и прощать, и прощаться...

34.

«Никто не забыт и ничто не забыто…»
После войны на гранитной стеле
Пискаревского мемориального
кладбища, где покоятся 470 000
ленинградцев, умерших во время
Ленинградской блокады и в боях при
защите города, были высечены именно
её слова:
Здесь лежат ленинградцы.
Здесь горожане — мужчины, женщины,
дети.
Рядом с ними солдатыкрасноармейцы.
Всею жизнью своею
Они защищали тебя, Ленинград,
Колыбель революции.
Их имён благородных мы здесь
перечислить не сможем,
Так их много под вечной охраной
гранита.
Но знай, внимающий этим камням:
Никто не забыт и ничто не забыто.

35.

Музы блокадного Ленинграда
не стало…
Ольги Берггольц не стало 13 ноября
1975 года. Музе блокадного
Ленинграда исполнилось всего лишь
65.
Похоронили поэтессу не там, где
она завещала – на Пискаревском
кладбище, среди друзей, умерших в
блокаду. Могила Ольги Берггольц - на
Волковом кладбище, на
Литераторских мостках. Памятник
установили через 30 лет, в 2005-м.

36.

Голос совести
А я вам говорю, что нет
напрасно прожитых мной лет,
ненужно пройденных путей,
впустую слышанных вестей.
Нет невоспринятых миров,
нет мнимо розданных даров,
любви напрасной тоже нет,
любви обманутой, больной,
ее нетленно чистый свет
всегда во мне, всегда со мной.
И никогда не поздно снова
начать всю жизнь,
начать весь путь,
и так, чтоб в прошлом бы – ни слова,
ни стона бы не зачеркнуть.
1962