Победа киевского князя Олега над греками в 907 году

1.

Победа киевского
князя Олега над
греками в 907 году.

2.

Поход Олега по «Повести
временных лет»
«В год 6415 (907). Пошёл Олег на греков, оставив Игоря в Киеве; взял же с
собою множество варягов, и словен, и чуди, и кривичей, и мерю, и древлян,
и радимичей, и полян, и северян, и вятичей, и хорватов, и дулебов, и тиверцев,
известных как толмачи: этих всех называли греки „Великая Скифь“. И с этими
всеми пошёл Олег на конях и в кораблях; и было кораблей числом 2000. И
пришёл к Царьграду: греки же замкнули Суд, а город затворили. И вышел Олег
на берег, и начал воевать, и много убийств сотворил в окрестностях города
грекам, и разбили множество палат, и церкви пожгли. А тех, кого захватили в
плен, одних иссекли, других замучили, иных же застрелили, а некоторых
побросали в море, и много другого зла сделали русские грекам, как обычно
делают враги.»

3.

Согласно летописи, часть войска двигалась по берегу на конях, другая по морю на 2 тысячах кораблей, каждый из
которых вмещал по 40 человек. Однако текст Новгородской летописи младшего извода[4], который по
предположению историка Шахматова содержит в изначальном виде часть самой ранней несохранившейся
летописи (Начальный свод), не говорит о 2 тысячах кораблей, но о 100 или 200 кораблей («И заповЂда Олегъ
дань даяти на 100, 200 корабль…»). Историки избегают трактовки неясной фразы начального летописца XI века,
но из неё легко выводится число в 2000 кораблей более поздним автором «Повести временных лет» (ПВЛ). В
остальном автор ПВЛ следует рассказу Начального свода с более точным указанием дат. Круглое число в 200
кораблей могло быть взято из рассказа о более раннем набеге руси на Царьград в 860 году.
Затем в описании похода начинаются легенды. Олег поставил свои корабли на колёса и при попутном ветре
двинулся по полю к Константинополю[5]. Испуганные греки запросили мира, вынесли отравленное вино и пищу,
которые Олег не принял. Тогда греки согласились на условия Олега: заплатить по 12 гривен каждому воину,
осуществить отдельные выплаты в пользу князей Киева, Чернигова, Переяславля, Полоцка, Ростова, Любеча и
других городов. Новгород не вошёл в список городов. По ПВЛ дань указана также в 12 гривен «на уключину», что
оставляет без вознаграждения конных участников похода.
Помимо разовых выплат, на Византию была наложена постоянная дань, и был заключён договор (договор 907
года), регулирующий пребывание и торговлю русских купцов в Византии. После взаимных клятв Олег повесил в
знак победы щит на воротах Царьграда, затем приказал грекам сшить паруса: для руси из паволок (златотканый
шёлк), славянам из коприны (простой шёлк). Согласно летописи, по возвращении Олега в Киев с богатой
добычей, народ прозвал его Вещим.
Некоторая аналогия с парусами из драгоценных тканей прослеживается в скандинавской саге о будущем
норвежском короле Олафе Трюггвасоне, записанной монахом Оддом в конце XII века. Олаф служил у
князя Владимира в 980-х годах и совершил поход в Византию, согласно саге для крещения. Один из его военных
набегов описывается так: «Говорят, после одной великой победы повернул он домой в Гарды [Русь]; они плыли
тогда с такой большой пышностью и великолепием, что у них были паруса на их кораблях из драгоценных
материй, и такими же были и их шатры»[6].
Если древнерусский летописец рассказывает о походе руси на Царьград в 860 году исключительно по
византийским источникам (хроника Амартола), то рассказ о походе 907 года основан только на местных устных
преданиях, некоторые мотивы из которых находят отражение в скандинавских сагах. Хотя сами легенды могут и
не соответствовать исторической реальности, но они свидетельствуют о том, что поход был, хотя развивался, по
всей видимости, по-другому, нежели его описывает летопись.

4.

Договор 907 года
Согласно ПВЛ после победы Олег заключил в Константинополе мир на очень выгодных условиях.
Приходящие в город русские фактически находились на содержании византийских властей и не
платили пошлин. Договор пересказан на словах, формально-процессуальное содержание
опущено.
В сентябре 911 года (по ПВЛ в 912 году из-за начала нового года с 1 марта) был заключен новый
договор, список с которого полностью приводится в летописи. Содержание договора 907
года никак не пересекается с договором 911 года, за исключением имён послов, но почти
буквально воспроизводит фрагмент из русско-византийского договора 944 года. Таблица ниже
передаёт текст договора 907 года в соответствии с фрагментами из более поздних руссковизантийских договоров.

5.

Интерпретации
Поход известен исключительно по русским источникам, византийские (а также все остальные) хранят по поводу него
молчание. Лишь в «Истории» Льва Диакона есть свидетельство реальности не столько похода, сколько мирного
договора: Иоанн Цимисхий во время переговоров со Святославом напоминает ему, как князь Игорь, «презрев
клятвенный договор», напал на византийскую столицу. Здесь по мнению М. Я. Сюзюмова и С. А. Иванова[10], а также
А. А. Васильева[11] имеется в виду договор Олега 911 года, заключённый после похода 907 года и известный по Повести
временных лет.
Г. Г. Литаврин нашёл договор таким, что он «без военного давления со стороны Руси был абсолютно невозможен»[12].
При заключении империей договора с другой страной, составлялся основной экземпляр договорной грамоты от имени
императора, затем такой же на греческом языке, но от имени правителя другой страны, и уже эта грамота переводилась
на язык народа, с которым договаривались. Известный лингвист, академик С. П. Обнорский заключил, что текст договора
911 года именно переводной, пестрит грецизмами и нарушениями требований русского синтаксиса[13][14].
Таким образом, тексты договоров, включённые в Повесть временных лет, свидетельствуют о том, что поход не был
полным вымыслом. Молчание византийских источников некоторые историки склонны объяснять неверной датировкой
войны в Повести. Были попытки связать её с набегом «русов-дромитов» в 904 году, в то время, когда Византия сражалась
с пиратом Львом Триполийским. Наиболее вероятная гипотеза была выдвинута Б. А. Рыбаковым и Л. Н. Гумилёвым:
описание похода 907 года в Повести на самом деле относится к войне 860 года, место которой заняло сообщение о
неудачном рейде Аскольда и Дира 866 года, навеянное византийскими легендами о чудесном избавлении христиан от
враждебных язычников.
Это тем вероятнее, что Русь с начала X века выступает в греческих текстах как союзник Византии. Патриарх Николай
Мистик (901—906 и 912—925) угрожает Болгарии русским вторжением, 700 русских наёмников принимали участие в
неудачной византийской экспедиции на Крит в 911 году.
В своей работе, посвящённой походу Вещего Олега на Царьград, визаентиевед А. А. Васильев пришёл к выводу, что
набег Олега не был вымыслом древнерусского летописца, который в традициях скандинавских героических саг
превратил обычный грабительский рейд на византийские владения в эпохальное событие[15].