Андре Грин "Мертвая мать"

1.

Мертвая мать
Андре Грин

2.

Теоретические основы
• Потеря объекта как
основополагающий момент
структурирования психики,
открывающее новое отношение к
реальности. Открытие принципа
реальности.
• Депрессивная позиция в смысле
общечеловеческого развитийного
события и ее своеобразие. По
М.Кляйн – это слияние ненависти
и любви к объекту, вызывающее
«депрессивную тревогу»
Частичные объекты сводятся
воедино, в одно целое.

3.

2.1. Симптомы
• Неудачи в сентиментальной, профессиональной жизни.
• Конфликты с окружением.
• Классические невротические симптомы, значение которых
вторично, анализ их генеза не дает ключа к пониманию
конфликта.
• На передний план выходит нарциссическая проблематика.
Требовательное Идеал Я. Бессилие.

4.

2.2. Депрессия трансфера
В переносе обнаруживается особого рода депрессия. А.Грин
называет ее депрессией трансфера. Во внешнем поведении
депрессия переноса не проявляется.
Такая депрессия переноса является повторением
инфантильной депрессии.

5.

2.3. Основная черта депрессии
трансфера
Основная черта такой депрессии заключается в том, что она
развивается в присутствии объекта, поглощённого своим
горем. Объект - мать пребывает в депрессии. На первый план
выступают печаль матери и ослабление её интереса к ребёнку.

6.

Используемые защиты:
• Автоматические: возбуждение, бессоница, ночные страхи.
• Дезинвестирование материнского объекта и бессознательная идентификация с
мертвой матерью. Дезинвестирование, в первую очередь аффективное, но также
и репрезентативное, представляет собой психическое умерщвление объекта,
осуществляемое без ненависти. Результатом её становится появление дыры в
ткани объектных отношений с матерью; впрочем, это не мешает сохранению
периферических инвестирований.
• Другая сторона дезинвестирования – идентификация с объектом согласно
первичной модели. Эта идентификация в зеркале является почти необходимой
после того, как реакции комплиментарного характера, такие как наигранная
весёлость, ажитация и т. д., показали свою несостоятельность. Такая симметрия
реакций служит единственным способом восстановления близости с матерью,
возможно, по модели симпатии.

7.

Используемые защиты:
• Настоящей «репарации» объекта не случается, происходит
подражание, цель которого заключается в том, чтобы при отсутствии
объекта по-прежнему обладать им, став не его подобием, а им самим.
Такая идентификация, будучи условием отказа от объекта при
одновременном его сохранении по каннибалической модели,
изначально является бессознательной. (Она отличается от процеса
дезинвестирования, которое становится бессознательным позднее,
поскольку в этом втором случае отступление носит ответный
характер; оно как будто бы служит для избавления от объекта, тогда
как идентификация происходит без ведома Я субъекта и против его
воли).
• Данная идентификация имеет отчуждающий характер.

8.

Формирование вторичной
ненависти, которая не является
ни первичной, ни
фундаментальной; в ней находят
своё выражение желания
регрессивной инкорпорации, а
также анальные позиции,
окрашенные маниакальным
садизмом, в которых речь идёт о
доминировании над объектом, о
его осквернении, о мести ему и т. п.

9.

Аутоэротическое возбуждение
Возникает через стремление к чистому чувственному
удовольствию, по крайней мере к удовольствию органа, без
нежности, без жалости, и оно не всегда сопровождается
садистскими фантазиями, но отмечено сдержанностью в любви к
объекту. Таким образом закладывается основа будущих
истерических идентификаций. Возникает ранняя диссоциация
между телом и психикой как между чувственностью и нежностью,
и любовь блокируется. При поиске объекта выходит на первый
план такой критерий как его способность обеспечивать
изолированное наслаждение для одной или нескольких
эрогенных зон, без слияния в общем наслаждении для двух более
или менее целостных объектов.

10.

Поиск утраченного смысла структурирует раннее
развитие фантазматических и интеллектуальных
способностей Я.
Развитие лихорадочной игровой деятельности происходит не в
контексте свободной игры, а в условиях принуждения к
воображению, так же, как интеллектуальное развитие вписывается в
принуждение к мышлению. Достижение и самовосстановление
действуют совместно для достижения одной и той же цели: сохранения
способности преодолеть отчаяние от потери груди через создание
отдельной груди, куска когнитивной ткани, предназначенного для
закрытия дезинвестиционной дыры, тогда как вторичная ненависть и
эротическое возбуждение бурлят на краю пустой пропасти.
Такая сверх-инвестированная интеллектуальная активность неизбежно
содержит в себе существенную долю проекции.

11.

Ранняя и неудачная триангуляция
Ослабление материнской любви объясняется тем фактом, что
мать инвестирует отца, либо же это ослабление любви вызывает
особенно интенсивное и раннее инвестирование отца как
спасителя от конфликта, разразившегося между ребёнком и
матерью. Однако в реальной жизни отец, как правило, не
реагирует на бедственное положение ребёнка. Таким образом,
субъект оказывается между мёртвой матерью
и недоступным
отцом, который либо слишком обеспокоен состоянием матери,
чтобы поспешить на помощь к ребёнку, либо оставляет пару
«мать-ребёнок» наедине с этой ситуацией.

12.

«Замороженная» любовь к обьекту,
ее превратности
• Дезинвестирование – это отвод
инвестиций, совершаемый
(пред)сознательно. Вытесненная
ненависть есть результат разъединения
влечений, при котором всякая утрата
связей ослабляет либидинальное
эротическое инвестирование, следствием
чего становится освобождение
деструктивных инвестиций. Изымая свои
инвестиции, субъект, который полагает,
что перевёл свои инвестиции на
собственное Я, за неимением возможности
переместить их на другой объект, объектзаменитель, не знает, что он оставляет
здесь, отрывает от самого себя свою
любовь к объекту, ушедшего в забвение
первичного вытеснения.

13.

«Замороженная» любовь к обьекту, ее
превратности
• Остановленные в своей способности любить, субъекты,
находящиеся под ярмом мёртвой матери, не могут более
стремиться ни к чему другому, кроме автономии. Делиться им
запрещено. И тогда одиночество, вызывавшее обеспокоенность
и желание избежать этого состояния, меняет знак. Оно было
величиной отрицательной, а становится положительной.
Раньше его избегали, теперь его ищут. Субъект вьёт себе гнездо.
Он становится матерью самому себе, но по-прежнему остаётся
пленником своей экономии выживания.

14.

«Замороженная» любовь к обьекту, ее
превратности
• Профессиональная жизнь таких субъектов складывается
более или менее удовлетворительно, они вступают в брак,
заводят детей. В течение какого-то времени всё в порядке.
Однако вскоре из-за повторяющихся конфликтов случается так,
что две основных сферы жизни, то есть любовь и работа,
приносят одни неудачи: профессиональная жизнь, даже если
она глубоко инвестирована, становится источником
разочарований, а супружеские отношения ведут к глубоким
переменам к худшему в любви, в сексуальности, в аффективной
коммуникации. Во всяком случае, именно её нехватка
ощущается особенно сильно.

15.

«Замороженная» любовь к обьекту, ее
превратности
• Сексуальность может оставаться более-менее сохранной до
определённого предела. Любовь всегда бывает не до конца
удовлетворённой. Либо, в крайнем случае, она совершенно
невозможна, либо, в лучшем варианте, всегда более или менее
ущербна или подавлена. Всего этого не должно быть чересчур
много: избыток любви, избыток удовольствия, избыток
наслаждения, тогда как родительская функция, напротив, сверхинвестирована. Однако именно эта функция чаще всего бывает
пропитана нарциссизмом.

16.

Особенности понимания
теоретического объяснения:
• Особенности первичного обьекта в данном случае следует искать в
прототипе эдипа, в символической матрице, обеспечивающей его
формирование. Тем самым комплекс мёртвой матери выдаёт свой
секрет –фантазм о первичной сцене Данная идентификация имеет
отчуждающий характер.

17.

Особенности понимания
теоретического объяснения:
• На стыке конъюнктуры и структуры, где вступают в действие два
объекта, субъект сталкивается с памятными следами, имеющими
отношение к комплексу мёртвой матери. Эти памятные следы были
изо всех сил вытеснены в процессе дезинвестирования. Они
продолжают страдать в субъекте, который сохранил лишь весьма
отрывочные воспоминания о периоде, относящемся к комплексу.
Порой от него остаётся лишь воспоминание-экран, с виду вполне
безобидное. Фантазм о первичной сцене не только реинвестирует эти
остатки, но и, за счёт нового инвестирования, придаёт им новые
свойства, которые приводят к настоящему воспламенению,
возгоранию структуры, делающей комплекс мёртвой матери
значимым в апре-ку.

18.

Особенности понимания
теоретического объяснения:
• Воскрешение этого фантазма представляет собой проективную
актуализацию, а цель проекции заключается в облегчении
страданий от нарциссической раны. Говоря о проективной
актуализации, я имею в виду процесс, в ходе которого проекция не
только избавляет субъекта от внутренней напряжённости, проецируя
её на объект, но и представляет собой повторное переживание, а не
припоминание, то есть актуальное травматическое и драматическое
повторение.

19.

Особенности понимания
теоретического объяснения:
• Субъект осознаёт, насколько непреодолимо расстояние, отделяющее
его от матери. Это расстояние заставляет его ощутить ярость от
своего бессилия, то есть от невозможности установить контакт с
объектом. С другой стороны, субъект чувствует, что он не в силах
разбудить эту мёртвую мать, реанимировать её, вернуть к жизни. Но
на этот раз в роли его соперника выступает уже не объект, полностью
захватывавший мёртвую мать в переживаемом ею горе, а, напротив,
он становится третичным объектом, который, вопреки ожиданиям,
оказывается способным вернуть мать к жизни и принести ей
удовольствие от наслаждения.

20.

Последствия
• Вновь активизируется потеря нарциссического всемогущества и
пробуждается чувство неизмеримой либидинальной ущербности.
Персекуторное переживание этого фантазма и ненависть к обоим
объектам, становление которых происходит в ущерб субъекту.
• Классическая интерпретация первичной сцены как садистской, но
главное обстоятельство состоит в том, что мать либо страдает вместо
того, чтобы наслаждаться, либо всё же невольно испытывает
наслаждение, к которому её принуждает насилие со стороны отца.

21.

Последствия
• Один из вариантов этой последней ситуации, когда
наслаждающаяся мать из-за этого становится жестокой, двуличной,
неискренней, кем-то вроде похотливого чудовища, что превращает
её скорее в Сфинкса из мифа об Эдипе, чем в мать Эдипа.
• Поочерёдная идентификация то с одним, то с другим имаго: с
мёртвой матерью, которая либо остаётся в своей неизменной
позиции, либо предаётся эротическому возбуждению садомазохистского типа; с отцом, обидчиком мёртвой матери
(некрофилическая фантазия), либо восстановителем её состояния
через сексуальные отношения. Чаще всего субъект переходит время
от времени от одной из таких идентификаций к другой.

22.

Последствия
• Эротическая и агрессивная делибидинизация сцены,
способствующая интенсивной умственной активности,
нарциссически восстанавливающей в контексте этой сбивающей с
толку ситуации, когда поиски вновь утраченного смысла
увенчиваются созданием сексуальной теории и стимулируют
экстенсивную «интеллектуальную» деятельность, а та, в свою
очередь, восстанавливает травмированное нарциссическое
всемогущество, жертвуя либидинальным удовлетворением. Другое
решение: художественное творчество как опора для фантазии о
самодостаточности.

23.

Последствия
• Отрицание любого фантазма вообще, с существенным
инвестированием незнания всего, что касается сексуальных
отношений, что обеспечивает субъекту совпадение пустоты
мёртвой матери и стирание сцены. Фантазм о первичной сцене
становится центральным стержнем всей жизни субъекта, и тень его
покрывает собой комплекс мёртвой матери. Этот фантазм
развивается в двух направлениях – вперёд и назад.